JG 3 атакует Эйндховен

(сокрашённая глава "B-78 gets clubbered" из книги BODENPLATTE The Luftwaffe's Last Hope The Attack on Allied Airfields New Year's Day 1945 - John Manrho and Ron Putz) 

Эйндховенский аэродром (Б-78) в декабре

Приготовления JG3 к Новому Году

Ягдгешвадер 3 атакует Эйндховен

Потери союзников

Выводы

Эйндховенский аэродром (Б-78) в декабре.

Союзники освободили Эйндховен 18 сентября 1944 г., во время наступления в рамках поддержки операции «Маркет Гарден». Аэродром мало использовался люфтваффе и поэтому был захвачен практически неповреждённым. Во время отступления немцы не успели его заминировать, поэтому уже 21 числа на аэродром начали прибывать новые «хозяева». 22-го прибыли первые эскадрильи 124 авиакрылыла(полка). Они расположились в северо-западной части аэродрома, заняв лучшие места. Повидавшие разного, лётчики 2-й тактической армии RAF были очень довольны бывшим аэродром люфтваффе – многочисленными рулёжками, стоянками, кирпичными постройками и даже бараками. Через некоторое время всё авиакрыло, включающее 137, 181, 182 и 247 эскадрильи «тайфунов», было в сборе.

Канадцы расположились в юго-восточной части аэродрома. 143 авиакрыло также включало 4 эскадрильи «тайфунов» - 168, 438, 439 и 440.

"Тайфун" 168 эскадрильи заходит на посадку на эйндховенском аэродроме (Б-78)

Эйндховен был в состоянии вместить также 39 авиакрыло, состоящее из трёх эскадрилий «спитфайров» и «мустангов» - 400, 414 и 430. Они разместились в северо-восточной части, около нерабочей ВПП, и канала. Из-за ограниченного пространства самолёты стояли крыло к крылу, в линию. С Нормандии активность люфтваффе была минимальной либо отсутствовала вообще, поэтому поводов для какого-либо беспокойства не было.

Кроме этих трёх авиакрыльев на аэродроме расположилось 403 авиакрыло снабжения и ремонта, а также несколько авиачастей связи и транспорта. Они находились на краю нерабочей ВПП, проходящей с востока на запад. Наконец, на аэродроме находилось несколько «бостонов», «хадсонов», «харрикейнов» и по крайней мере один Б-17, ремонтирующийся после вынужденной посадки. Эйндховен и особенно расположение 143 авиакрыла, были самыми заманчивыми целями «Боденплятте».

Пилоты эйндховенского аэродрома были активно задействованы в операциях по поддержке быстро продвигавшихся наземных войск, тактической разведке и корректировке артиллерийского огня. В свободное время лётчики развлекались в офицерском собрании, расположенном на территории близлежащего гольф-клуба.

Из-за угрозы со стороны Фау-1 часть подразделений зенитной артиллерии была отведена южнее, но на месте всё ещё оставались четыре дивизиона RAF – 2703, 2773, 2806 и 2817, имеющие на вооружении 40-мм пушки «бофорс» и 7,62-мм(.303) пулемёты «брен».

Приготовления JG3 к Новому Году.

К началу операции 3-я истребительная эскадра имела в своём составе 3 группы – I, III, и IV. II-я группа находилась на перевооружении.

Интересные подробности о подготовке I./JG 3. сообщает дневник ефрейтора 3./NJG 101. (3-я группа 101-й эскадры ночных истребителей) Хорста Тешке. Тешке был бортстрелком в экипаже оберфельдфебеля Бертша и унтер-офицера Кюнделя, который должен был стать ведущим или «лоцманом» I./JG 3.

6 декабря экипаж перелетел из Ингольтсштадта в Падерборн. Следующий день был использован для замеров скоростей и тренировки полётов вместе с Bf-109. 20 декабря был проведён пробный 30-мнутный вылет в составе всего подразделения. С этого момента и до самого 1 января полётов больше не предпринималось, вероятно, в целях уберечь технику от поломок.

Не подлежит сомнению, что никто из командиров эскадрилий (не говоря уже о рядовых пилотах) не знал о готовящейся операции до самого последнего дня. Лишь 31 декабря командиры групп провели несколько отдельных инструктажей.

Зигфрид Мюллер, исполняющий обязанности командира IV./JG3., объявил своим пилотам, что на рассвете будет произведен налёт на аэродромы в Бельгии и Голландии, пилотам было приказано воздержаться от приёма алкоголя. Фельдфебель Оскар Бёш, опытный пилот 14-й эскадрильи вспоминал: «В канун 31 декабря нам сказали, что нам не разрешено принимать участие в праздновании Нового Года. Нам следовало лечь спать в 22-00. Так как мы были расквартированы в городе, все контакты с гражданскими запрещались. Нам не сказали, что происходит, но мы уже поняли, что планируется нечто особое».

План налёта JG 3

В Падерборне все пилоты были собраны в офицерской столовой. Примерно в 18-00 под руководством оберлейтенанта Альфреда Зайдля начался инструктаж. Как стало ясно, задачей было атаковать Эйндховенский аэродром и пилотам было сказано, что это будет «большое шоу», в котором эскадра примет участие наравне с большинством остальных частей люфтваффе. Каких-то особых указаний дано не было, но лётчиков попросили воздержаться от слишком усердного празднования Нового Года. Покидать расположение аэродрома было запрещено.

Только пилоты I./JG3, в противоположность другим группам, были хорошо проинструктированы о задачах, которые им предстоит выполнить. Каждый получил полётную карту с отметками маршрута, пилотам показали фотографии эйндховенского аэродрома, сделанные с воздуха.

Как уже было сказано, инструктаж III./JG3 прошёл вслед за IV группой. Майор Лангер (и.о. командующего эскадрой) проинформировал пилотов о том, что утром их ожидает «зондерайнзатц» – «спецзадание», поэтому всем пилотам было приказано не употреблять алкоголь и не позволялось покидать расположение. Дальнейших объяснений не последовало до утра следующего дня. Михаэль Фёгль, в то время 24-летний пилот III./JG3 вспоминает последующий инструктаж, проведённый командиром эскадрильи: «Вечером 31 декабря лейтенант Юнг вызвал пилотов своей эскадрильи к себе. Он рассказал нам о предстоящем задании в Новый Год, но также не сообщил деталей. Он заявил, что кладёт в фонд эскадрильи 1000 марок, которые следовало потратить на выпивку, если он погибнет. Юнг был уверен, что не вернётся с задания. Также он назвал пилотов, которые полетят. В конце был поднят бокал за успех предстоящей операции. По соображениям безопасности нам не разрешалось выходить из здания, и было приказано немедленно лечь спать».

Ефрейтер Бодо Зигфрид был пилотом штабного звена, он вспоминает: «31 декабря мы получили приказ не покидать расположение. Около 18-00 нас собрали в бараке на аэродроме. Было холодно, на земле лежал снег. Во время инструктажа все двери были заперты. Прежде всего, нам сказали, что информация, которую нам сообщат, строго секретна и нам не следует болтать об этом. Далее был оглашен приказ: на рассвете мы летим к голландской границе, имея ведущим Ю-88. Мы не получили никаких подробностей о цели. После инструктажа нам было приказано немедленно отбиться, а также запрещалось принимать участие в каких бы то ни было праздничных мероприятиях. Наши механики должны были подготовить самолёты, стоящие на открытых местах»

Ягдгешвадер 3 атакует Эйндховен

В Гютерслохе лётчики IV./JG 3 были подняты в 5-00. В 7-00 после короткого завтрака их проинструктировал лейтенант Зигфрид Мюллер. Цель наконец-то была определена – Эйндховен. Запасной цели не предусматривалось. Лётчикам раздали полётные карты с отмеченными маршрутными точками, напротив которых были написаны инструкции, которым необходимо было следовать во время вылета. Маршрут вылета – Гютерслох-Липпштадт-Дорштен-Хельмонд-Эйндховен. По очевидным причинам первый участок маршрута нанесён на карту не был, а конечный был смещён к северо-востоку с тем, чтобы заход на цель был произведён в направлении на юго-запад. Отход от цели планировался курсом около 90 градусов (т.е. прямо на восток) и пилоты были проинструктированы садиться при первой возможности на любой подходящий аэродром. Сигнальные огни, наземные ориентиры и маяки, отмеченные на картах, должны были облегчить выход на цель. Летчикам было приказано включить радиостанции только в момент пролёта над Рейном, но запрещалось работать на передачу до завершения атаки и выхода из целевой зоны. Им также сказали, что в случае отмены операции лидер строя выйдет на связь. Ю-88, уже находящийся в Гутерслохе, должен был лететь в качестве лидера, но утром выяснилось, что его матчасть вышла из строя. Лейтенант Зигфрид Мюллер вспоминает что произошло затем: «1-го января оба наших «лоцмана» (или был только один? не помню точно) доложили что не смогут взлететь. Нужно было лететь без них. За две недели до этого я получил от майора Бэра приказ подготовиться к этой операции и хорошо проштудировал все ньюансы с помощью большого, 1х2 метра, изображения эйндховенского аэродрома. Также я досконально знал маршрут до цели. Вот почему Бэр попросил меня, если я, конечно, чувствовал себя в состоянии, повести всю эскадру. Он со штабным звеном намеревался лететь выше строя и был готов вмешаться, если бы что-то пошло бы не так». Мюллер дал согласие и вместе со своей IV группой, повёл эскадру. В районе Липпштадта другие группы должны были присоединится к IV./JG 3.

В 6-30 в Падерборне пилотам первой группы довели прогноз погоды– высота облачности 400-500 метров, слегка туманно, ожидаемая видимость в районе цели - 4-5 км. Два Ю-88, базирующиеся в Падерборне, должны были вести группу до линии фронта. Как и в 4-й группе пилотам посоветовали пользоваться наземными ориентирами. Самолёты взлетали по отдельности и собирались над аэродромом по звеньям. Строй звена – пеленг с эшелонированием по высоте. Командир группы, оберлейтенант Зайдль летел в ведущем звене крайним левым. Лётчики должны были держать скорость около 350 км/ч чтобы не обогнать «лоцманов» Ю-88. Только командир и двое ведущих звеньев летели со включёнными рациями во время вылета, остальным было строго приказано хранить полное радиомолчание до начала атаки и включить радиостанции только по достижении целевой зоны.

Пилоты 3-й группы в Липпшпринге также были подняты рано утром и были отправлены на последний инструктаж. Были обозначены цель, маршрут и план атаки. Атаки должны были производится в составе звеньев, каждый самолёт должен был сделать по несколько заходов. Лётчики должны были стать в круг над целью, летая против часовой стрелки в промежутках между атаками. Всем также были выданы специально подготовленные карты.

Первым в 8:22 взлетел FW-190 4-й группы («красный 10»), принадлежащий лейтенанту Мюллеру. После того как взлетели все самолёты группы, Мюллер занял крайнее левое место в ведущем звене. С ним летели трое из 14-й эскадрильи – фельдфебель Оскар Бёш («чёрный 14»), унтер-офицер Эрих Пуш («чёрный 12») и фельдфебель Эрих Липхольц («чёрный 16»). Ведущее звено летело на высоте всего около 20 метров. Остальные звенья летели в 100-200 метрах сзади уступом, последнее звено летело на высоте около 50 метров. Всего в 4-й группе летело 19 «фоке-вульфов». После сбора группа взяла курс на юг, в направлении Липпштадта для соединения с остальными группами эскадры.

В это же время 3-я группа готовилась к взлёту. Унтер-офицер Альфред Дорс уже сидел в кабине когда в последнюю минуту получил приказ от командира эскадрильи лейтенанта Юнга вылезти из машины. Позднее Дорс слышал от механиков, что «мессершмитт» Юнга не успели подготовить к вылету. Ему приказали взять другой самолёт и вылететь позже, но из-за неисправности двигателя он не смог этого сделать. В 8 ч. 25 мин. первый Bf-109 3-й группы поднялся в воздух, за ним начали пристраиваться остальные самолёты. Три FW-190А-9 штабного звена взлетели из Зенна чуть раньше и, в соответствии с приказом, также присоединились к строю 3-й группы. Всего в составе 3-й группы взлетело 15 «мессершмиттов», и с «лоцманом» Ю-88 в качестве ведущего, направились на юго-запад к Липпштадту. Сразу же после взлёта ефрейтор штабного звена Бодо Зигфрид обнаружил что у его FW-190A-9 не убираются закрылки. Более того, выяснилось, что вышли из строя триммера . Самолёт постоянно пытался опустить нос и только с помощью большого усилия на ручке удавалось удержать его в полёте. Над Липпшдаттом ему пришлось развернуться, после чего он благополучно сел в Липпшпринге. Последующая проверка показала, что дело действительно в технической неисправности, в противном случае 19-летнему пилоту грозил бы трибунал.

В Падерборне Ю-88 оберфельдфебеля Бертша взлетел в 8 ч. 25 минут. За ним немедленно последовали «мессершмитты» во главе с обрлейтенантом Зайдлем. Строй взял курс на Липпштадт. Всего в составе 1-й группы летело около 22 «мессершмиттов». Всё прошло гладко, не считая того, что спустя несколько минут у самолёта командира 2-й эскадрильи забарахлил мотор и ему пришлось возвращаться.

Над Липпштадтом все три группы JG 3 образовали большой строй. Головной летела 4-я группа, за ней 1-я и последней летела 3-я группа. Таким образом, всего собралось около 60 самолётов, которые взяли курс на Дорштен. Без происшествий строй достиг Дорштена в 9-00 и проследовал на Хельмонд. После пролёта над Рейном лётчики включили радиостанции. В районе Кавелера некоторые пилоты видели внизу красные навигационные сигналы.

Около линии фронта Ю-88 отстрелили несколько сигнальных ракет – они выполнили свою задачу и поворачивали назад. Теперь эскадра должна была выйти на Эйндховен самостоятельно.

В это время союзники готовили самолёты к утреннему вылету. Стояла прекрасная зимняя погода, было морозно, снег на аэродроме блестел в лучах восходящего солнца. Картина была вполне мирной, день начался как обычно.
Первыми в 8-20 взлетели четыре «тайфуна» 439 эскадрильи (ведущий флайт-офицер Боб Лоуренс (флайт-офицер – звание примерно соответствующее штабс-фельдфебельскому в немецкой армии)). Их задачей была разведка погоды в районе Сен-Вита. Следующими в 8-50 пошли на взлёт шесть тайфунов из 137 эскадрильи (ведущий - лейтенант Джордж Клабли). Их задачей была разведка в районе Миндена. Также к утреннему вылету готовились восемь «Cпитфайров-IX» 414 эскадрильи. В 8-55 шесть из них взлетели на тактическую разведку в район Манхен-Гладбах. В 8-59 оставшиеся два «спитфайра» взлетели на артиллерийскую разведку/корректировку в районе Хайнсберга. В 9-00 ещё шесть «тайфунов»168 эскадрильи взлетели на разведку в район Приима. И, наконец, в 9-06 в воздух для облёта поднялся ещё один «тайфун» 168 эскадрильи. На земле различные самолёты из разных эскадрилий готовились к взлёту, несколько лётчиков сидели в кабинах и были заняты обычными проверками матчасти.

Но вернёмся к JG 3, самолёты которой к этому времени уже прошли линию фронта. В 9-15, когда формация находилась в районе Хельмонда, произошло несчастье – «мессершмитт» 22-летнего лейтенанта Ханса-Ульриха Юнга внезапно загорелся в воздухе и, упав на землю, развалился на части. Вся эскадра была в шоке от этого зрелища. Ведомый Юнга, унтер-офицер Фёгль: «Я летел справа от его самолёта, чуть сзади. Внезапно я увидел, как его самолёт охватило пламя, он клюнул носом, пошёл вниз и, перевернувшись, ударился о землю. Во время вспышки я увидел позиции мелкокалиберной артиллерии на опушке леса. Я был настолько шокирован произошедшим, что с трудом смог удержать свои руки и ноги на рычагах управления. У моего командира не было ни единого шанса уцелеть в этом море огня. Его дурное предчувствие сбылось». Большинство лётчиков было уверено, что причиной его гибели стал зенитный снаряд, но это было не так – как стало известно позднее, вероятное всего, дело было в электропроводке, которую повредили во время монтажа подвесного топливного бака. Юнг был одним из самых результативных и опытных пилотов 3-й группы, незадолго до этого он был награждён Германским Крестом в золоте.

До того как достичь цели, 1-я группа также понесла потери. Самолёт фенриха Фридриха Тацрайтера («зелёный 6») получил попадание зенитного снаряда в двигатель и упал рядом с эйндховенским аэродромом.

Он вспоминает: «Я прыгнул очень низко и думаю, что только чудо спасло мне жизнь. Думаю, что парашют раскрылся одновременно с моим падением на одно из деревьев. Когда я пришёл в сознание, я понял, что вешу на стропах в нескольких сантиметрах над землёй. Я освободился от парашюта и хотел снова обуться в ботинки, которые при падении слетели с меня и валялись в нескольких метрах. Внезапно я почувствовал острую боль в правой ступне. Через несколько минут всё тело начало болеть. Потом оказалась, что у меня два перелома, ушиб позвоночника и контузия. Спустя некоторое время меня обнаружили голландцы и в сопровождении полицейского сдали британцам».

В тот момент, когда упал самолёт Юнга, унтер-офицер Мидль из штабного звена, заметил, что майор Бэр обгоняет строй справа. Он и его ведущий, дав полный газ своим FW-190 A-9, догнали его самолёт и пристроились за ним. Эта группа первой появилась над Эйндховеном, обогнав даже головное звено 4-й группы. Сделав левый вираж, Бэр поймал в прицел по очереди два взлетающих «темпеста» и обстрелял их. Позже оба были записаны как «тайфуны». Эти самолёты взлетали в составе группы из восьми «тайфунов» 438 эскадрильи, которая только начинала подниматься в воздух. Ведущий, 31-летний лейтенант Пит Уилсон, только что назначенный командиром, был в одном из этих двух самолётов. Несмотря на ранение в живот, ему удалось сбросить газ и прервать взлёт, его самолёт съехал на край полосы, где он вылез из кабины. Через несколько минут он умер. Второй пилот – Росс Келлер – всё же произвёл взлёт, но был обстрелян Бэром. Позже его нашли в сгоревшем самолёте чуть в отдалении от аэродрома. Вероятно, он предпринял попытку произвести вынужденную посадку, которая закончилась неудачей.

Командир JG 3, майор Хайнц Бэр. 1 января 1945 г. одержал свои 204-ю и 205-ю победы.		Пайлот-офицер 440 эскадрильи, Дж.Э.Ватсон. 1 января сбил огнём с земли FW-190, который ему, однако, не засчитали

К этому времени вся 3-я эскадра уже была над Эйндховеном.

Ведущее звено 4-й группы (Мюллер, Бёш, Пуш, Липхольц) следовало плотно за Бэром и двумя его ведомыми. Группа дошла до цели без потерь. В нескольких минутах от них следовала 3-я группа.

Пилотам оставшихся шести «тайфунов» необычайно повезло. Флайт-офицер Дон Кэмпбел даже не мог вылезти из самолёта и просидел во время первой атаки в кабине, пытаясь укрыться за приборной панелью. Его самолёт получил несколько попаданий. Остальные лётчики смогли выбраться из машин и укрыться на земле. Двое нашли укрытие в скользкой траншее поблизости, остальные спрятались за кучами песка или в замёрзших колеях от колёс. Из восьми самолётов три горели, один был полностью разбит и развалился на части, один получил повреждения категории «Эй си» («Ас»), ещё один можно было отремонтировать. Остальные два остались неповреждёнными.

Пайлот-офицер (P/О – звание соответствующее лейтенантскому) Билл Хэрл вспоминает: «Первого января я должен был лететь замыкающим в четвёрке «тайфунов», нашей задачей была разведка с воздуха целей в северной Голландии. Примерно в 9-00 мы начали выруливать на взлёт. Когда мы приблизились к началу полосы и уже были готовы стартовать, я увидел, как командир эскадрильи Пит Уилсон и его второй номер Росс Келлер пошли на взлёт. И в этот самый момент я заметил множество FW-190 и Me-109, заходящих прямо на полосу навстречу мне! До меня дошло, что они стреляют по нам из пушек и снаряды взрываются на полосе! Следующие минуты (не могу сказать точно сколько это длилось) я провёл в кабине пытаясь съёжиться и спрятаться за мотором «тайфуна». Через несколько секунд я освободился от ремней, выскочил из кабины и помчался к краю полосы до ближайшей воронки. Оттуда я побежал к бараку командного пункта, расположенному недалеко от начала полосы чтобы позвонить и дать знать в эскадрилье, что я жив. К несчастью, как только я поднял трубку, неподалёку разорвалась бомба, из-за чего часть барака обрушилась. Я вылез оттуда с порезами от разбившегося стекла и позднее меня подобрала проезжающая машина и доставила в госпиталь. Наш командир Пит Уилсон погиб вместе с Россом Келлером сразу после взлёта. Мой самолёт был уничтожен вскоре после того как я покинул его».

Несколько человек стали свидетелями первых немецких атак и того, как пилоты пытались укрыться везде, где можно. Сержант Скотт в составе ремонтной бригады от 403 эскадрильи должен был ремонтировать «тайфун» со сложившимся шасси. Во время начала атаки он ехал на грузовике: «Я ехал по периметру аэродрома, объезжая большой строй «тайфунов», готовящихся к вылету, когда со стороны солнца нас атаковали FW-190. Моя бригада была разбросана по аэродрому. Одного человека, его звали Озборн, убило осколком в грудь, большинство остальных было ранено. Мне самому очень повезло – несколько снарядов попали в кабину моего грузовика! Один попал в запасное колесо, а другой пробил пассажирскую дверь и выбил спинку моего сиденья!».

Другим свидетелем, который мог наблюдать общую картину атаки, был Робби Ван Зинниц-Бергман. Лейтенант Бергман был голландским пилотом из 181 эскадрильи. Ночь перед этим он провёл в доме своих родителей около Вута (Vught). Его старший брат приехал с ним, и когда началась атака, он показывал ему аэродром. Они попрыгали в ближайшую воронку от бомбы: «Даже если бы они стреляли с закрытыми глазами, они бы всё равно куда-нибудь попали бы. Примерно 300 самолётов, большая часть из которых была выстроена в линию, аэродром, до отказа забитый автомобилями всех марок, топливные и оружейные склады всех типов – всё это было прекрасной мишенью. Повсюду сразу начались пожары. Часть «тайфунов», подготовленных ко взлёту, пытались подняться в воздух. Другие, наоборот, прекращали взлёт, а пилоты разбегались во все стороны в поисках укрытий. Один «тайфун», умудрившийся влететь, сбил одного немца до того как был сбит сам. Всего в паре метров от нас какой-то храбрый канадец стрелял из своего «стэна» по самолётам врага».

Кроме 438, налёт немцев застал на рулёжке и другие подразделения. Восемь «тайфунов» 440 эскадрильи также стояли на полосе в ожидании приказа на взлёт, когда попали под огонь германских самолётов. Пайлот-офицер Ватсон открыл огонь с земли и повредил один из «фокке-фульфов» до того как его самолёт загорелся сам. К счастью все эти пилоты остались живы, хотя порой это казалось настоящим чудом. Серьёзно пострадал только пайлот-офицер Эд Флэнаган, получивший наряду со множеством ранений ещё и повреждение глаза. Два «спитфайра» из 430 эскадрильи были атакованы с бреющего полёта на рулёжке по краям аэродрома, оба пилота получили ранения. Флайт-офицер Голден был ранен разрывом снаряда в кабине, а лейтенант Джил получил касательное ранение головы и перелом кисти пока выбирался из самолёта под огнём.

Но не всем пилотам так везло.Когда начался налёт сержант Лэнс Бэрроуз (137 эск.) только занял место в кабине. Он ехал по рулёжке, когда в него попали. Будучи прекрасным пилотом, Бэрроуз не стал офицером только из-за досадного инцидента за несколько месяцев до этого. Офицерское звание ему было присвоено посмертно.

Лейтенант Ховард Гиббонс (169 эск.), совершал облёт самолёта и подлетел к аэродрому в момент атаки аэродрома. С земли видели, как он сверху-сзади атаковал один из «фокке-вульфов», летящий на высоте 15 метров. Было видно как FW-190 развалился на части и врезался в землю. Однако сразу же Гиббонс был атакован тремя «месершмиттами», которым удалось его сбить. Его самолёт упал на лётное поле неподалёку от места гибели его жертвы.
«Фокке-вульф», сбитый Гиббонсом, вероятно, принадлежал фельдфебелю Герхарду Липхольцу. Этот пилот из 14-й эскадрильи разбился на эйндховенском аэродроме во время атаки и погиб мгновенно. За неделю до этого он был награждён Железным Крестом 1-го класса. Сам Гиббонс, вероятно был сбит лейтенантом Оскаром Циммерманом, командиром 9-й эскадрильи JG 3, и уже имеющем на счету 29 сбитых. Он стал единственным пилотом «мессершмитта», который сбил «тайфун» или «темпест» над Эйндховеном. Ещё один «тайфун» был сбит лейтенантом Мюллером, ведущим 4-й группы. Он вспоминает: «Во время нашего полёта к цели я увидел несколько самолётов, летящих параллельно нам. Они зашли на нас справа, когда мы сами готовились заходить на цель. Я «выпрыгнул» наверх и развернулся на них. От моего огня у одного из «тайфунов» отлетело крыло и он рухнул на взлётное поле».

 Атака эйндховенского аэродрома длилась всего около 25 минут и сохранилось масса историй – от героических до смешных. Однако наиболее драматичную картину рисует дневник 247 эскадрильи: «Все лётчики рано выехали на аэродром, так как им предстоял долгий и дальний вылет. И в этот момент начался ад – свист бомб, вой пикирующих самолётов, очереди из пушек и пулемётов. Сначала прошли реактивные бомбардировщики, затем посыпались «мессершмитты» и «фокке-вульфы». Они заходили волна за волной, расстреливая аэродром из конца в конец. Это зрелище парализовало всех. Однако замешательство длилось недолго. Через несколько минут все были на своих местах, стреляя из всего что возможно по немцам. Несмотря на это, те не снижали напора, расстреливая самолёты с высоты не больше 15 метров. Одну из эскадрилий налёт застал перед самым взлётом и она понесла тяжёлые потери, несколько самолётов полностью сгорело, остальные не подлежали восстановлению. Загорелись бензозаправки, также как и склад 1000-фунтовых бомб 143 авиакрыла. Бомбы рвались каждые несколько минут. Загорелись также несколько отдельностоящих самолётов. Ракеты разлетались в разные стороны. От множества пожаров над аэродромом повисла чёрная пелена дыма, утро стало похожим на сумерки». Рон Роули (137 эск): «Я находился в комнате для личного состава, когда заметил клубы дыма, поднимающиеся над стоянкой нашей эскадрильи. Я тут же схватил два огнетушителя и побежал на тушение. Мне почти удалось справится с огнём, когда огнетушители опустели, поэтому я бросился обратно за новыми. В дверях мне повстречался сержант Пэйдж, который спросил – «Что ты делаешь?». Я сказал ему. Он ответил - «Пойди найди мне одеяло, Чифи тяжело ранен». Поэтому я побежал в наш барак и принёс его. Я протянул его Пейджу – «Вот, сержант», но боюсь было уже слишком поздно. Чифи (флайт-сержант Реджинальд Бэзли) уже умер, и мы просто накрыли его. Ричардсон также был здесь, его оглушило снарядом, взорвавшимся в казарме. Кругом царил хаос. Пэйдж сказал: «Вам обоим тут нечего делать. Я подожду санитаров. Сходите на стоянки и проверьте самолёты». Но только мы вышли наружу как мощнейший взрыв на канадской стоянке сбил нас с ног! Позже мы узнали, что это рванул склад с бомбами. Должен сказать, что поскольку много наших самолётов уже было в воздухе, то по сравнению с другими эскадрильями мы очень легко отделались. Так что мы пошли рассказать обо всём Пэйджу, и по дороге мы заметили как все занимаются обычными повседневными делами. В такой обстановке это выглядело очень странно!»

Если следовать британскому описанию налёта, он был проведён прекрасно. «Казалось «джерри» полностью владели инициативой. Зенитки были практически бессильны. Самолёты противника раз за разом набирали высоту, пикировали или расстреливали цели с бреющего полёта и набрасывались на всё что двигалось». Записи 143 эскадрильи говорят: «В 9-20 две волны, состоящих из примерно FW-190 и Bf-109 каждая, обрушились на аэродром - одна с востока, со стороны солнца, вторая – с севера. Атаки были организованы и проведены прекрасно». Однако, у немецких лётчиков осталось свое впечатление от атаки. Фельдфебель Оскар Бёш вспоминает: «Ведомые лейтенантом Мюллером, мы подошли к Эйндховену на бреющем и пошли в атаку. Вскоре начался ад. Заправочная станция с одним из «тайфунов» взорвалась прямо у меня перед носом. Через короткое время весь аэродром окутали клубы дыма и после 4-5 атак видимость над ним упала до ноля. Я видел как один из «фокке-вульфов» прошёл всего в нескольких метрах от меня. После первой или второй атаки все летали над аэродромом кто как хочет, поодиночке. Чудом было улететь оттуда живым!». Бёш был прав – над целью становилось опасно. В воздухе произошло по меньшей мере одно столкновение. Чьи это были самолёты осталось, к сожалению, неизвестным. Унтер-офицер Эрих Мидль, лётчик штабного звена: «Пытаясь найти командира после атаки «тайфунов» я потерял своего ведущего. После я понял, что он развернулся и ушёл, так как в его самолёт попал зенитный снаряд. Майора Бэра я не нашёл и поэтому начал атаковать цели самостоятельно. В первом заходе я обстрелял какой-то двухмоторный самолёт, во второй – один из неповреждённых истребителей на ВПП. На втором заходе мой самолёт внезапно подбросило вверх большим взрывом с огромными языками пламени. Я подумал, что вот тут то мне и конец, но мой «фокке-вульф» всё ещё держался в воздухе, а мотор работал ровно. Окончательно успокоившись, я начал кружить над аэродромом. Я мог наблюдать горящий самолёт, разрушенную зенитную установку и много санитарных машин около бараков примерно в 200 метрах от края аэродрома. Подождав ещё немного, я развернулся и полетел домой». Взрыв, о котором говорит Мидль, без сомнения произошёл на складе бомб 440 эскадрильи.

Несмотря на мирную картину происходящего, которую он описал, зенитные подразделения делали всё возможное, чтобы отбить налёт. Четыре зенитных дивизиона зенитной артиллерии не говоря уже о всех видах ручного вооружения – от револьверов до пулемётов – стреляли вверх. Но на той высоте, на которй летали немцы, стрелять по ним из «бофорсов» было довольно трудно: «Немцы должны били заплатить за свой дерзкий рейд, и эта задача легла на зенитчиков. Но их самолёты летали так низко, что результаты стрельбы по ним даже из счетверённых установок, не говоря уже о «бофорсах», оставляли желать лучшего».

Лейтенант Зигфрид Мюллер, командир 16-й эскадрильи JG 3. 1-го января 1945 г. вёл всю 3-ю эскадру.	Оберлейтенант Эберхард Ф. фон Тройберг, командир 12-й эскадрильи. Пропал без вести 1 января 1945 г.	Фельдфебель 14-й эскадрильи JG 3, пилот FW-190 Оскар Бёш

2703 дивизион заявил о 5 сбитых и 19 повреждённых самолётах противника, 2817 соответственно о 10 и 31. Но после реального подсчёта всех заявленных самолётов, оказалось, что все четыре дивизиона вместе взятые сбили всего 5 самолётов. Потери зенитчиков – двое убитых и пятеро раненных. Три и пяти сбитых немецких самолётов были «мессершмиттами». Хорст Шоне (3 эск JG 3) разбился во время первой атаки, его самолёт взорвался от столкновения с землёй. Не исключено что он стал жертвой столкновения в воздухе. Его тело так и не нашли и он до сих пор считается пропавшим без вести. На кладбище Эйндховена есть могила неизвестного немецкого лётчика – вполне вероятно, что она пренадлежит ему. В той атаке получил попадание также самолёт унтер-офицера Гельмута Райнеке. Первым заходом Райнеке зашёл на зенитку, но попаданий не наблюдал. Он стал очевидцем гибели Шоне. Во втором заходе он попытался атаковать «мустанг», но получил попадание зенитным снарядом и на мгновение потерял управление. Однако ему удалось удержать самолёт и какое-то время лететь на уровне верхушек деревьев, пока он грубо не плюхнулся «на брюхо» в 40 км к северу от Эйндховена и тут же был взят в плен канадскими солдатами.

«Мессершмитт» фельдфебеля Пауля Фишера получил попадание в радиатор во время третьего захода на цель. Из-за утечки охлаждающей жидкости он развернулся и попытался долететь до линии фронта, но мотор загорелся и ему пришлось прыгать. Он приземлился в 5 километрах к северо-западу от Венло и попал в плен.

Нельзя с полной уверенностью говорить о потерях других групп над Эйндховеном, но некоторые источники указывают, что такое могло иметь место. Например, вероятно что оберлейтенант фон Тройберг, опытный командир 12-й эскадрильи, был сбит на подлёте к цели или во время первых атак. Другие источники говорят, что его сбил один из истребителей союзников и он попытался прыгнуть. Никаких следов о Тройберге до сих пор не найдено и его судьба остаётся загадкой.

Кроме FW-190 Липхолца, есть данные,что ещё один «фокке-вульф» был сбит над целью. Согласно докладу соответствующих служб RAF, на аэродроме был найден FW-190 c 2-я 20-мм и 2-я 30-мм пушками. К сожалению, авторы не могли идентифицировать номер самолёта или личность пилота. Этот самолёт мог принадлежать унтер-офицеру Шмидту (3 эск. JG 3), который до сих пор числится пропавшим без вести.

Не только зенитные дивизионы обстреливали атакующих. Некоторые солдаты из наземных служб также открыли огонь по врагу. Один из них, сержан Лэрдж из 438 эскадрильи был на стоянке наблюдая за взлётом, когда первая волна самолётов пошла на аэродром. Он схватил «брен» и открыл огонь, сумев попасть в один из «фокке-вульфов». Этим самолётом оказался «фокке-вульф» 1-й группы 6-й истребительной эскадры (I./JG 6), которая должна была атаковать аэродром Фёлькель(Volkel). Большая часть самолётов этой эскадры атаковала Эйндховен по ошибке. По крайней мере один из них разбился на эйндховенском аэродроме. Сохранилось несколько свидетельств падений немецких самолётов в окрестностях аэродрома. Зинниц-Бергман: «Я решил посмотреть на истребитель люфтваффе, который упал недалеко от нашего укрытия. Очевидно, молодой пилот попытался покинуть самолёт, но из-за малой высоты парашют не раскрылся. Он лежал около дерева, недалеко от своего самолёта. Какой-то глупый шутник вставил ему сигарету между пальцев. Трудно было поверить в то, что он мёртв, но бледно-серое лицо выдавало его. Ужасное зрелище. Я не мог на него смотреть и слушать шуточки окружающих. Так вот каково это было – быть убитым…». Члены 247 эскадрильи: «Как и в других частях у нас было несколько случаев чудесного спасения. Двое караульных, которые отдыхали в койках в одном из ангаров, не получили ни царапины, когда в ангар врезался Me-109. Однако первым самолётом, упавшим в расположении 143 авиакрыла, был FW-190. Куски фюзеляжа и крыльев разлетелись далеко от места падения. На месте осталась только кабина с лётчиком. Глядя на разорванное, бесформенное тело, трудно было поверить, что всего час назад в нём пульсировала жизнь, что этот парень мог испытывать эмоции или боль, думать о доме, любви или может быть о мире. Зрелище было не из самых приятных. Небольшие струйки дыма поднимались над телом, источая запах обугленной плоти. Тело пилота лежало на земле - сморщенное подобие человека без рук и ног цвета тёмного кофе».

Не только зенитный огонь был опасен для атакующих. Очевидцы на земле видели, как одинокий «спитфайр» атаковал по очереди несколько немецких истребителей и по крайней мере одного из них сбил. Этот «спитфайр» пилотировал лейтенант Смит (442 эск). Он взлетел на разведку в районе Лингена в 8 ч. 57 мин., но вынужден был вернуться из-за проблем с подвесным баком. По дороге домой он должен был найти вражеский самолёт и сбитого им товарища по эскадрилье. В поисках обоих он долетел до Эйндховена и тут заметил много немецких истребителей, атаковавших аэродром. «Я определил самолёты, стоящие в круге над аэродромом как Bf-109 и Fw-190. Они кружили на высоте около 200 футов (60 м). Я опустился до 400 футов и начал выбирать цель для атаки. Как только в круге образовывалась брешь, я пикировал, атаковал противника и снова резко набирал высоту. Таким способом я успел обстрелять три «мессершмитта», но не мог наблюдать результаты огня из-за необходимости постоянно осматриваться. В воздухе не было ни одного нашего, и противник в любой момент мог сесть мне на хвост. После третьей атаки это и случилось – я заметил как слева ко мне приближается FW-190. Я встал в вираж одновременно с тем как он открыл огонь. Он удержался за мной, поэтому я круто перешёл в набор высоты, после чего он отвалил влево. Я снова пошёл вниз и сел ему на хвост, открыв огонь с 200 ярдов. Безрезультатно. Снова заложив вираж, я зашёл на один из Bf-109, которого преследовал до самой земли. На лобовом стекле появилось масло и я вышел из атаки с набором высоты до 800 футов. Заметив что на меня опять заходит какой-то «фокке-вульф» снизу-слева, я пошёл на него вниз, в лобовую атаку. Мы оба открыли огонь с дистанции 300 ярдов. Снова безрезультатно. Он отвалил влево в самый последний момент и прошёл прямо надо мной. Я развернулся за ним и мы начали крутится. Это был очень хороший пилот, и я никак не мог поймать его в прицел. Когда же мне это, наконец, удалось, я обнаружил, что кончились патроны. Я вышел из боя и полетел на базу, так как топлива почти не осталось. Двигатель заглох на высоте 7000 футов (2100 м) и я спланировал до аэродрома и сел на шасси». По свидельству очевидцев Смит сбил один и повредил ещё один Bf-109, однако эти победы ему по каким-то причинам не зачли. В 9-30 над Эйндховеном появился ещё один «спитфайр». Это был «Спитфайр-IX» 414 эскадрильи с пилотом Гордоном Воннекотом. Из-за сильной облачности и зенитного огня он потерял своего ведомого в районе Хайнсберга и возвращался домой. Подойдя к базе, он увидел клубы дыма и множество вражеских самолётов. «Я немедленно пошёл в атаку с высоты 5000 футов и открыл огонь с упреждением с дистанции 450 ярдов по первому попавшимуся на глаза FW-190 или Bf-109. Попаданий я не видел и вышел из атаки из-за сильного увода прицела при стрельбе (отказала одна из пушек). Я поднялся и одними пулемётами снова атаковал с расстояния 100 ярдов один из «мессрешмиттов». Он начал уклонятся, но я видел попадания. Я снова открыл огонь и добился попаданий, хотя пилот опять попытался увернутся. В конце концов, он сбросил фонарь и выпрыгнул. После этого я зашёл на другой «мессершмитт» и обстрелял его с дистанции 300 ярдов. Этот тоже попытался уйти, сделав петлю и выйдя из неё над самой землёй. Но это ему не помогло, я снова зашёл на него и без остановки стрелял, пока дистанция между нами не сократилась с 250 до 100 ярдов. У него появился чёрный дым и пламя, но я не видел как он упал, так как в этот момент на меня самого сзади заходили три «фокке-вульфа», на которых я переключил всё внимание. Я развернулся на них и обстрелял ведущего с расстояния 200 ярдов, после чего резко заложил вираж влево, чтобы уйти из под огня остальных двух. Пулемётный боекомплект закончился примерно после 10 выстрелов и я попытался перезарядить неисправную пушку. Но она опять заклинила после трёх-четырёх выстрелов. Попаданий не было. Я видел большой дымный след от зажжённого мной «мессершмитта» примерно в полутора милях от меня. По возвращении я заявил о двух сбитых Bf-109 и одном повреждённом FW-190».

Жертвой Воннакота вероятно стал фельдфебель 4-й эскадрильи JG 3 Вальтер Рутковски, который попал в JG 3 всего за три дня до этого. Он четыре раза атаковал цели на аэродроме и уже улетал, когда его сбил «спитфайр». Он смог покинуть свой «мессершмитт» с парашютом и приземлилися восточнее Эйндховена. Второй «мессершмитт», атакованный Воннекотом, пренадлежал , вероятно, оберфельдфебелю Фридриху Хамайштеру. Из-за дыма Хамайштер нечего не смог разглядеть во время своего первого захода на аэродром, но потом сделал несколько заходов и смог уничтожить бензозаправщик и зажечь двухмоторный самолёт, который он опознал как «дакоту» (С-47). На отходе он сбил «спитфайр» , который сам только что сбил другого «мессершмитта». Что это был за «спитфайр» не известно. Немногим позже его обстрелял сзади другой «спитфайр», но он ушёл из под атаки. После этого он почти сразу попал под огонь малокалиберной зенитной артиллерии и хотя попаданий не было, двигатель его самолёта внезапно загорелся. Хамайштер решил, что атаковавший его ранее «спитфайр» пробил радиатор. Из-за того, что пламя повредило кабину фонарь заклинило и он решил садиться на вынужденную, посадив самолёт «на брюхо» примерно в 25 километрах к северо-востоку от Эйндховена. Несмотря на сильный удар, Хмамайштер смог открыть фонарь и выбраться из горящего самолёта наружу. Он отошёл от него на 50-100 метров, когда тот взорвался и полностью сгорел. Какое-то время Хамайштер избегал встреч с союзными войсками, но на следующее утро его всё же взяли в плен.

Одинокий "спитфайр" на фоне столбов дыма. Эйндховенский аэродром 1 января 1945 г.

Примерно в 9-45 всё было кончено.Оставшиеся самолёты JG 3 малыми группами и по одному уходили к линии фронта. Однако обратный полёт был не менее опасным. Так, пилот Уве Науман (11-я эск. JG 3) по ошибке вместо курса 90 полетел севернее и вышел на аэродром союзников (Хиш). В 9-30 его обнаружили зенитчики и, обстреляв сосредоточенным огнём, сбили. Науман погиб. Другой сходный случай произошел с Хансом-Иоахимом Греллем (15 эск. JG 3). Видимо, на обратном пути он растерял своих товарищей и 9-35 его самолёт был замечен при атаке аэродрома Вёлькель (Volkel). Получив попадание зенитки у самой земли, его FW-190A-8 по спирали рванулся вверх, получил ещё несколько попаданий, был обстрелян одним из «темпестов», находящихся в воздухе и, наконец, упал на землю. Грелль также погиб.

Около 9-45 четыре «тайфуна» 439 эскадрильи (ведущий Боб Лоуренс) возвращались после разведки погоду над Сен-Витом. По радио их предупредили о немецких самолётах и они обнаружили их немного восточнее Хельмонда. Им удалось перехватить группу из 15-20 «фокке-вульфов», которые, казалось, атакуют наземные цели. Вероятно, это были самолёты JG 6. В последующую «собачью свалку», которая длилась всего 4 или 5 минут были также вовлечены один или два «спитфайра». Лоуренс и его ведомый сбили два «фокке-вульфа», но сами потеряли «тайфун» Самуэля Анджелини. Анджелини был обнаружен в сгоревшем самолёте в 30 км к северо-востоку от Эйндховена. Ещё один «тайфун» был повреждён очередью «фокке-вульфа», но смог сесть в Вёлькеле. В 10-00 два «спитфайра» 414 эскадрильи (флайт-офицер Уолли Волочук (Woloschuk) и лейтенант Билл Соерс) также возвращались на базу, когда западнее Рёрмонда их атаковали «фокке-вульфы». В последовавшей драке Волочук сбил один FW-190 и повредил Bf-109. Он вспоминает: «Мой 2-й номер закричал, что нас атакуют два самолёта и что надо быстро разворачиваться. Он сумел быстро сесть на хвост ведущему, но в это это же время его самого атаковал второй противник. Я зашёл на него и открыл неприцельный огонь примерно с 600 ярдов в надежде, что он выйдет из атаки. Так и случилось, враг его бросил, а я не прекращал огонь пока дистанция между нами не сократилась до 150 ярдов и я не увидел огонь и чёрный дым. Ведомого я потерял и, начав его поиски, летел в северо-восточном направлении когда увидел группу из 12 FW-190, летящих на высоте 4000 футов (1200 м) на юго-восток в полумиле справа от меня. Чуть сзади и ниже от них летел одинокий «мессершмитт». Я заложил правый вираж и с расстояния около 350 ярдов обстрелял его с упреждением примерно 25 градусов, попав в левое крыло. Поскольку самолёты вошли в облачность, я развернулся и полетел на базу».

Эти «фокке-вульфы» пренадлежали 11-й эскадре. В «собачьих сватках» с участием «мессершмиттов», «фокке-вульфов», «спитфайров», «темпестов» и «тайфунов» JG 3 также потеряла несколько лётчиков. Одним из них был Эрих Пуш (IV./ JG 3). Его товарищу по эскадрилье Оскару Бёшу еле удалось унести ноги от «тайфунов». Он вспоминает: «Во время атаки цели я расстрелял весь боекомплект, за исключением одной 30-мм пушки MK 108, у которой на приборной панели горела красная лампочка – её заклинило. Я летел домой над самой землёй, как вдруг впереди себя увидел «тайфун». Он меня не видел, а я подошёл к нему метров на 30 и попытался перезарядить свою пушку. Один единственный снаряд – и я спасён! Бестолку! Ничего не подозревая, он летел дальше, а я летел за ним в мёртвой зоне. Нам обоим крупно повезло. Эх, если бы я мог сказать ему это…!». Другой пилот IV./JG 3, унтерофицер Герхард Шмидт, был сбит «спитфайрами» в том же районе. После первой атаки эйндховенского аэродрома Шмидт вышел из общего строя, опасаясь зениток, и последующие атаки производил самостоятельно. Ему удалось уничтожить два «спитфайра» на земле. После 20 минутного пребывания над целью он развернулся на восток. На отходе, примерно в 30 км от цели он заметил, как к соседнему самолёту пристраивается «спитфайр». Предупредив его по радио, он атаковал его и сбил, после чего сам был атакован и совершил вынужденную посадку. На следующее утро он попал в плен. Его «фокке-вульф», севший почти без повреждений за пару недель был полностью «раскурочен» местными жителями.

Большей частью по одиночке пилоты 3-й эскадры пытались вернутся на свои базы. Некоторым из них пришлось совершить вынужденные посадки по разным причинам. Лео Шумахер всё из той же IV./JG 3, был вынужден сесть на вынужденную из-за попадания зенитки и многочисленных мелких ранений. Пилот I./JG 3 Зигфрид Ройтер вначале был объявлен пропавшим без вести, но позже вернулся в часть вместе с самолётом! К сожалению, он погиб спустя месяц. Унтер-офицер Михаэль Фёгль (10-я эск./JG 3) вынужден был аварийно сесть в 20 км северо-западнее Весселя из-за отказа двигателя. Он вспоминает: «После нескольких минут полёта в восточном направлении, я быстро огляделся и увидел два самолёта сзади себя и сразу понял, что это истребители противника, которые хотят нас перехватить по дороге домой. Поэтому я снизился до самоёй земли и дал форсаж двигателю. Только так можно было спастись. Внезапно я понял, что пересекаю линию фронта, так как заметил людей машущих руками. Из-за того что я долго летел на форсаже двигатель встал, и мне пришлось искать место для аварийной посадки. Мне удалось сесть недалеко от Калкара и не получить никаких травм. Мне снова удалось избежать смерти! Со своим парашютом я вернулся в эскадрилью на следующий день. Настроение было отвратительным из-за больших потерь в звене».

Один за другим лётчики возвращались домой. Унтер-офицер Эрих Мидль приземлился в Зенне. «После посадки я с удивлением обнаружил, что я единственный кто вернулся. Командир эскадры Бэр вернулся только в середине дня, а мой ведущий почти вечером. Оба сели на вынужденную. Мой ведущий был легкоранен и я его больше не видел. Можете себе вообразить настроение в штабе эскадры, когда Бэр не вернулся! На меня даже никто не смотрел. Меня заметили только когда он вернулся и все вероятно думали, что я просто сбежал с поля боя. Поскольку он попросил меня подтвердить его сбитые – я снова сделал это». Это странно, но никаких упоминаний о вынужденной посадке Бэра нет. Напротив, из документов явствует, что он нормально приземлился в Липпшпринге в 10-00. Единственное объяснение тому, это то, что он вероятно ничуть не беспокоился, что о нём не было известий.

Из 22 Bf-109 I./JG 3, взлетевших в Падерборне, 13 самолётов вернулись к 13-00. Ещё двое пилотов вернулись под конец дня. Из III./JG 3 в Липпшпринге вернулись около десятка «мессершмиттов». Лейтенант Зигфрид Мюллер, который вёл всю JG 3, приземлился в Гуттерслохе в 10-10. Также целым прилетел фельдфебель Оскар Бёш. Остальные приземлились на других аэродромах.

Несмотря на значительные потери, было объявлено об успехе JG 3. Майор Бэр резюмирует настроения на тот момент в своём дневнике: «Новый Год, большая операция всех истребительных сил в Бельгии и Голландии. 3-я эскадра атаковала Эйндховен: 40-50 самолётов уничтожено на земле, ещё 10 в воздухе. Два «темпеста» сбиты мной в 9-23 или 9-25. Разведка говорит о 170 самолётах на аэродроме, 80-100 из которых уничтожены. Браво!».

Выдержка из дневника 3-й группы JG 3: «Атаки истребительной авиации на аэродромы союзников в Голландии, Бельгии и северной Франции. Наша группа взлетела с 15 самолётами и вместе с остальной эскадрой получила приказ «зачистить» эйндховенский аэродром. Должно быть это последняя большая победа Люфтваффе, в которой JG 3, уничтожившая 116 самолётов противника, сыграла основную роль». Как говорилось в отчёте командования Люфтваффе-Запад, было уничтожено 53 одномоторных и 11 двухмоторных самолётов. Ещё 5 одномоторных и 1 четырехмоторный смолёт были повреждены. После авиаразведки и расшифровки фотографий в люфтваффе пришли к выводу что одномоторных самолётов уничтожено 90 единиц. Однако из-за сильного дыма над аэродромом оценить ущерб в полной мере было не возможно.

Кроме самолётов на земле, JG 3 объявило о следующих победах:

1. «Тайфун» - Майор Ханц Бэр, Stab./JG 3
2. «Тайфун» - Майор Ханц Бэр, Stab./JG 3
3. «Спитфайр» - Оберфельдфебель Фридрих Хамайштер, 4./JG 3
4. «Темпест» - Лейтенант Оскар Циммерман, 9./JG 3
5. Тип неизвестен – Фельдфебель Штребель, 9./JG 3
6. «Спитфайр» - Унтер-офицер Петер Бехтхольд, 11./JG 3
7. «Спитфайр» - Унтер-офицер Герхард Шмидт, 15./JG 3
8. «Тайфун» - Лейтенант Зигрфрид Мюллер, 16./JG 3
9. «Тайфун» - Фельдфебель Харри Вальд, 16./JG 3

Вечером в штабе JG 3 была организована небольшая вечеринка в честь успеха эскадры и возвращения Бэра. По воспоминаниям участников был даже торт, настолько твёрдый, что командир эскадры Бэр собственноручно разрезал его на части ржавой пилой, принесённой унтер-офицером Мидлем, после чего его употребили вместе с кофе!

Потери союзников

Нет никаких сомнений, что ущерб нанесённый эйндховенскому аэродрому был огромен. Очевидно, что лётчики JG 3 (и части JG 6) сконцентрировали все усилия на уничтожении самолётов. По этой причине не было нанесено серьезного ущерба строениям, рулёжкам и другим капитальным объектам. ВПП была очищена от обломков уже к полудню. Однако потери самолётов были велики. По меньшей мере 44 были уничтожены и около 60 повреждено. Наибольшие потери понесли Канадское авиакрыло и авиакрыло разведки. Потери в людях также были сравнительно велики хотя и не настолько, учитывая количество подразделений, сконцентрированных на аэродроме. По меньшей мере 15 человек было убито и 40 ранено. И снова наиболее тяжелые потери пришлись на канадцев и разведчиков. В 124 авиакрыле было уничтожено всего около 24 самолётов. Самые большие потери понесла 182 эскадрилья: «Ребята быстро укрылись и нам повезло, что у нас было всего двое убитых. Капрала Рэббита атака застала на открытом месте, а Ходжесу снарядом оторвало ногу. Вечером в столовой у нас была мёртвая тишина, все отходили от пережитого. Хотя почти все самолёты были повреждены, вскоре в Англию полетела группа лётчиков для перегонки новой матчасти».

Горящий "Спитфайр IX" 400-й эскадрильи. Справа повреждённый "тайфун" 137 эскадрильи.

В 137 эскадрилье наоборот, потери в людях были велики, а в самолётах они были незначительны. «Немцы прилетели в 9-20 и атаковали до 9-45 – всего-навсего 25 минут. Хотя у нас было много повреждений матчасти, мы отделались сравнительно легко – только два самолёта были повреждены пулемётно-пушечным огнём. Но наши потери в людях, к сожалению, были самыми тяжёлыми в авиакрыле. Сержант Бэрроуз погиб во время рулёжки, а сержант Бэзли ранен в живот в канцелярии и позже умер. Ещё девять других лётчиков из-за различных ранений попали в госпиталь». Джек Синер (124 авиакрыло) был в деревне Зеельст и после атаки приехал на аэродром: «Мы поехали на аэродром, посмотреть что произошло. Повсюду был дым и пожары, постоянно взрывались боеприпасы. Взрывы бомб и патронов продолжались несколько дней. Я помню один самолёт, «бостон», который только что отремонтировали и который должен был улететь на этой неделе, но в него попало что-то, и он полностью сгорел. Летать теперь он никогда бы не смог».

247 эскадрилья отрапортовала о потере шести самолётов уничтоженными или повреждёнными. Своеобразно описывает состояние аэродрома летописец эскадрильи: «После того как атаки прекратились, и воздух заполнился «спитфайрами» и «темпестами», мы вылезли из своих укрытий и увидели то, что всего полчаса назад было прекрасно оборудованным аэродромом. Чёрная пелена густого дыма закрывала всё куда не глянь, включая солнце. Всё вокруг было тёмно-красным из-за отсветов языков красного пламени, охватившего стоянки, каждая из которых теперь была не олицетворением мощи и красоты, но бесформенной грудой обугленного металла. Повсюду были горящие остовы самолётов, выбрасывающие столбы дыма. Это было ужасное зрелище. Стоял постоянный треск взрывающихся боеприпасов, которые воспламенялись огнём, пожирающим всё на своём пути...».

Уничтоженный "тайфун" 440 эскадрильи

Самые большие материальные и людские потери понесло 39 авиакрыло. Очевидно, оно вынесло основную тяжесть атак. Все 30 самолётов авиакрыла были уничтожены или повреждены. 2 человека были убиты и не менее 15 – ранены. Второй по тяжести удар получило 142 (канадское) авиакрыло, самолёты которого стояли открыто в южной части аэродрома – 29 уничтоженных или повреждённых самолётов. Самолёты люфтваффе нанесли концентрированный удар не только по самолетам, но и по инфраструктурным объектам аэродрома. Так, печально известный склад бомб взлетел на воздух вскоре после ухода JG 3. Усугубило дело то, что канадские самолёты, подготовленные к вылету, были вооружены и заправлены под завязку. Несмотря на ужасающие потери в материальной части, людские потери 142 авиакрыла были невелики..

Выводы

Без сомнения атака JG 3 Эйндховена окончилась успехом. Хотя в налёте приняла участие 1-я группа JG 6, примерно 2/3 всех разрушений нанесла JG 3. Однако и потери были велики. Было потеряно пятнадцать «мессершмиттов» и «фокке-вульфов» - 25 процентов от общего количества в 60 истребителей. Ещё три самолёта были повреждены. Из 15 потерянных пилотов 9 погибли и 6 попали в плен.

Copy left (c) 2009-2010 by Lofte